Закончив в 1966 г. заочное отделение Уфимского библиотечного техникума и не найдя вакансии в библиотеках УМПО, где я работала с 1960 года, в январе 1967-го я устроилась библиотекарем в массовую городскую библиотеку № 16, рядом с моим домом. Выполнив первое поручение — привести в порядок журналы за 1966 г., попутно просмотрев их содержание, прочла две части романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита» в симоновской «Москве» за 1966-67 гг., после чего он стал самым любимым моим романом. В «благодарность» за это меня обязали посетить краеведческое  мероприятие в краеведческом отделе Республиканской библиотеки и «отчитаться за посещение». Для «отчёта» я принесла конспект выступления на этом мероприятии  известного в Уфе архитектора Г.Ф. Гудкова, который к тому же был любителем истории республики и её столицы. Конспект содержал доклад Георгия Фёдоровича о дореволюционных российских писателях, писавших об Уфе, образец формуляра для библиотекарей в составлении «Папки» или «Альбома по краеведению» с любопытными фактами по истории республики, образцы библиотечных книжных выставок на 1967-1970 гг., например, «Башкирия в художественной литературе» и др. Отметили, что никакого снобизма в этих советах библиотекарям не было, несмотря на его московское архитектурное образование и высокое должностное положение. Попутно вспомнили преподавателей Уфимского библиотечного техникума, которые – одни на своих уроках, например, Т. Т.  Вольштейн на лекциях и практических занятиях по вспомогательным библиотечным дисциплинам «Переплётное и плакатное дело», «Машинопись» попутно рассказывал массу интересного по истории Уфы, а преподаватель Б. Л. Попов был неутомимым организатором  краеведческих мероприятий  в техникуме,  куда приглашали и заочников–уфимцев.

В 1970 году я поступила на дневное отделение исторического факультета Башкирского государственного университета, по окончании которого уехала по распределению в башкирскую деревню Стерлибашевского района преподавать историю, географию, обществоведение.

В 1980 году устроилась в АН БАССР в Научную библиотеку. Здесь мне была предложена очень интересная работа: продолжить и завершить издание «Библиографического указателя по истории Башкирской АССР», которое было начато сотрудниками Библиотеки  Института материальной культуры (так назывался в конце 30-50-х годов Институт истории языка и литературы). Указатель готовился к 20-летию первой Башкирской республики, но работа над ним была прервана из-за репрессий и чисток в рядах партийного, хозяйственного руководства республики, которые проводились непосредственно по инициативе и под руководством посетившего Башкирию в 1937 году члена Политбюро ЦК ВКПБ, недоброй памяти Андрея Жданова. Тогда же был наполовину разогнан Союз писателей БАССР (который Мустаю Кариму после Великой Отечественной войны пришлось формировать заново). Теперь было решено возобновить эту работу, а также добавить в указатель  литературу о Башкирии с конца 30-х  до начала 80-х гг.

В ходе работы над указателем, я два раза съездила в командировку в Ленинград и Москву, где работала в  крупнейших библиотеках страны. У себя в библиотеке в ходе работы над указателем не раз заходила в наш так называемый «спецхран» — впоследствии «Отдел редкой  книги», где хранились редчайшие книги – ломоносовской поры, старинные арабские книги, книги из библиотек национализированных дворянских усадеб и репрессированных на Урале политиков и общественных  деятелей. Сразу обратила внимание на женщину, почти безвылазно работающую в «спецхране» с начала открытия библиотеки и до ее закрытия  в шесть вечера. Оказалось, что это  супруга знакомого ещё с 1967 года Г. Ф. Гудкова (кстати, потомка Аксаковых по боковой линии). Зинаида Иванова Гудкова тоже была архитектором-строителем одного из трестов г. Уфы. Изучала она, однако, у нас только старую литературу по истории республики, а не по своей специальности. Мне она с первого взгляда показалась довольно надменной: здоровалась  едва заметным кивком, к дежурным возле каталогов обращалась без излишней вежливости, и к заведующей «спецхраном», обслуживающей З. И. Гудкову, относилась без  особого пиетета.

В 1989 году составление «Библиографического указателя» в 2-х томах было закончено. В том же году по инициативе учёного-историка, этнографа, этнолога Р. Г. Кузеева в Башкирии было создано краеведческое отделение Всероссийского  фонда культуры и мне посоветовали приять участие в его работе и на конференции выступить с рассказом  об интересной истории его создания (30-80-гг.). У себя в библиотеке я оформила книжную выставку под названием «Южный Урал и Поволжье  в литературе Российского Зарубежья», где в 3-х частях выставки были представлены книги по теме, которая долгие годы была закрыта — до конца 80-х годов ХХ в. В учебниках по истории нашего края, как и вообще России и СССР, фамилии таких деятелей науки и общественных деятелей  (в основном эмигрантов), как Н. Авксентьев, В. Бурцев, В. Буковский, Заки Валидов, Гаяз Исхаки и др., упоминались только в негативном контексте.

29-30 октября 1990 г. по инициативе видных ученых М. Г.  Рахимкулова и Р. Г.  Кузеева в Уфе в малом зале Общественно-политического центра города (ул. Фрунзе, 40) прошла Первая Республиканская краеведческая конференция, на которой я выступила в секции № 3 («Башкирское историко-культурное краеведение») с докладом «Башкирия в литературе Русского Зарубежья: М. А. Ильин-Осоргин (1878-1942 гг.)». В этом же году сборник с текстом всех выступлений на конференции вышел, поступил в фонд нашей библиотеки и на две недели был представлен на «Выставке новых поступлений». Именно на этой выставке З. И. Гудкова подошла ко мне «поближе познакомиться» и пожелала мне успехов в краеведческой библиографии и пропаганде трудов мало известных пока журналистов и писателей Русского Зарубежья.

В 1991 г. Научная библиотека приняла решение выпустить ещё один библиографический указатель — «История Башкортостана в зарубежных исследованиях». К его выпуску были привлечены сотрудники Института истории, языка и литературы: кандидаты исторических и филологических наук Г. Т. Хусаинова, Ш. В. Нафиков, Ю. М. Абсалямов. Моим неожиданным помощником по составлению указателя стал молодой аспирант Института А. Г. Салихов, который уезжал на четыре года в командировку в вузы Турции для написания работы о научной деятельности учёного и общественника, эмигранта Заки Валидова. Салихов должен был просмотреть собранные нами поисковые карточки на зарубежные издания в центральных  и вузовских библиотеках Анкары и Стамбула и других городов Турции. В связи с работой над новым указателем изменился мой должностной статус – стала заведующей Научно-методическим отделом библиотеки.

В конце 1993 г. ко мне в отдел пришла З. И.  Гудкова и обратилась с вопросом, была ли я на 1-й Всероссийской конференции, посвященный видному деятелю и писателю Русского Зарубежья – пермяку М. А. Осоргину-Ильину (октябрь 1993г.,г. Пермь, ОПЦ). Сообщение  об этой конференции я увидела ещё в начале 1993 года в газете «Наука Урала», подумала о пермяках как о замечательных инициаторах изучения истории и литературы Русского Зарубежья. Но дело в том, в нашей библиотеке с 1982 г. стали проводиться т.н. чтения, один год – библиотечные, другой — библиографические. Выступление сотрудников — обязательные, а их публикации — по возможности. И тема моего рабочего исследования была «Уфимская политическая ссылка после 1917 г.». Поэтому заявку на участие в конференции, посвященной Осоргину, в Пермь я не посылала. Тем не менее, я пообещала З. И. Гудковой, (которая произнесла целую речь – вроде того, что краевед должен быть чуть ли не железным человеком и «стоять выше всего этого»), посетить в 1994 году Пермь. Там познакомиться с пермскими осоргиноведами – преподавателями Пермского политехнического института и других  высших учебных заведений, школьных учителей,  библиотекарей и др. (всех их объединил т.н. философский кружок «Эйдос»).

З. Н. Гудкова на этом не успокоилась и предложила мне изменить тему моего рабочего исследования «Уфимская политическая ссылка», вместо этого она предложила другую тему: «Уфимские страницы жизни писателя Русского Зарубежья М. А. Осоргина» (как «почти земляка уфимцев). Другая ее просьба – давать еженедельную информацию по теме «Краеведение», которую получали все сотрудники Института истории языка и литературы. Заканчивался отчетный год, и внесение корректив в план работы будущего года я должна была согласовать с заведующей библиотекой, которая к просьбе Гудковой отнеслась с пониманием. В заключение нашей беседы заведующая библиотекой очень удивила меня: «А знаете, Осоргин ведь нам не чужой человек». И рассказала, что Академия Наук республики в 1955 году получила громадный массив земли рядом с небольшим селом Осоргино для желающих получить садовые участки.

В 1995 году супруг Гудковой Георгий Федорович заболел и скончался. Ее жизнь осложнилась тем, что у них была тяжело больная дочь, которую трудно было поднимать одной. Тем не менее, изучение жизни и творчества русских эмигрантов с Урала Зинаида Ивановна не оставила. В начале 2000-х в «Вечерней Уфе» был напечатан ее интересный очерк о родстве Аксаковых-Набоковых-Осоргиных, а в 2003 г. в журнале «Бельские просторы» появилась очень большая статья «Загадка псевдонима» об Ильине-Осоргине как итог ее архивных поисков в Уфе конца 90-х-начала 2000-х годов.

В 1996 году Гудкова проинформировала меня о том, что в пензенском и уфимском исторических архивах есть очень интересный исторический материал о переселенцах на свободные башкирские земли обедневших безземельных дворян, в числе которых упоминалась фамилия наших предков по отцу Сатаевых («хезметле мурзалар»). Меня выручил сотрудник института истории языка и литературы, коллега Салихова, прочитавший татарский текст на арабской графике и сделавший  для меня выписку на кириллице. Для меня это была своего рода благодарность от Гудковой за получаемую информацию».

В этом же году вместе с А. Г. Салиховым, вернувшимся из Турции, мы выпустили библиографический указатель «История Башкортостана в зарубежных исследованиях». Зинаида Ивановна, ознакомившись с этим изданием, одобрила эту нашу работу.

В Пермь я ездила еще несколько раз с перерывами в два-три года. В 2003 году получила официальное приглашение принять участие во Второй Всероссийской конференции, посвященной жизни и творчеству М. А. Осоргина. Ее инициаторами были пермские вузовские преподаватели-гуманитарии, учителя школ и техникумов, работники культуры, в том числе, музеев и библиотек. На этой конференции я не стала выступать со своим докладом, а по согласованию с Гудковой  прочитала ранее упомянутую ее статью «Загадка псевдонима» из уфимского журнала «Бельские просторы». А ксерокопии своих статей об Осоргине я подарила  пермской городской библиотеке при ДК им. А. Солдатова.     После конференции ко мне подошли три очень интересные женщины. Одна – пермячка, библиотекарь Пермского технологического института Т. И. Быстрых, подарившая мне книгу мемуарной прозы Осоргина, вышедшую в Перми в 1992 году, с трогательным пожеланием не оставлять осоргиноведение. Другая – москвичка О. Ю. Авдеева, сотрудник Института мировой литературы, известный осоргиновед. Третьей была парижанка Е. В. Мякотина, дочь историка, литературоведа, политика Венидикта Мякотина, ставшего в 1922 году, как и Осоргин, пассажиром знаменитого «философского парохода». На тот момент она была ученым секретарем известной парижской библиотеки для русских, созданной Тургеневым. На конференции она выступила своеобразно: спела песню «Кама-Камушка» и ответила на вопросы о своей семье. У Авдеевой и Мякотиной ко мне была просьба – прислать им такой же комплект фотографий (Уфа-Осоргино), что были подарены мной библиотеке им. Осоргина в 1994 г. Эта просьба была выполнена по возвращении в Уфу.

В конце 2003 года мне пришлось уйти на пенсию, и З. И. Гудкова среагировала на это словами: «Не расстраивайтесь, зато у Вас будет больше времени для занятия краеведением, в том числе, осоргиноведением». Сама она постепенно теряла зрение и в нашу библиотеку уже не ходила.

В 2004 году я получила приглашение принять участие в научно-практической конференции, посвященной памяти А. П. Чехова, на которой я выступила с сообщением «Уфимская провинциальная интеллигенция в творчестве А. П. Чехова и М. А. Осоргина: (по материалам мемуаров и переписки)». В том же году мне был прислан из Перми сборник «…И поехать не спеша в Пермь» по итогам конференции, ксерокопию своего выступления из которого я отправила Зинаиде Ивановне по почте.

В 2005 году заведующая пермской осоргинской библиотекой Л. В. Масалкина приехала с мужем на своей машине посмотреть на город и Осоргино. Они попросили меня сопровождать их. Я хотела пригласить и Гудкову, позвонила ей: «гости на колесах, поездка займет не более 5-6 часов». Она, сославшись на нездоровье, отказалась. Съездили без нее, гости все сфотографировали и сняли на кинокамеру. Последнее место, которое я им показала в Уфе, был берег Белой, куда на земли кочевников-башкир переправился воевода Нагой, считающийся основателем Уфы. На этом месте тогда был сооружен уфимский кремль, а теперь стоит Монумент Дружбы.

В декабре 2005 года умер бывший главный архитектор Уфы Ф. И. Рехмуков, хороший знакомый нашей семьи, с которым Зинаида Ивановна была знакома с 1962 года. На мое приглашение прийти на похороны или хотя бы на прощание она опять сослалась на плохое самочувствие: «Не могу совсем ходить, хотя и надо бы по совести, ведь мы с Г. Ф. Гудковым были оба архитекторы. Так что Вы, Лилечка, отнесите и от нас хотя бы небольшой букет…».

В 2007 году я в очередной раз получила приглашение на праздничное мероприятие пермских осоргиноведов – торжества ПГУ под названием «Личность в философствовании», посвященные 70-летию известного пермского профессора-философа В. А. Кайдалова, одного из первых осогиноведов Пермского края. Выступила на конференции с сообщением «Автобиографическая и мемуарная проза М. А. Осоргина как литературный источник общественной жизни Уфимской губернии последней четверти ХIХ-начала ХХ веков». На конференции было интересное сообщение О. Ю. Авдеевой о завершении издания пятитомника произведений Осоргина, два комплекта которого она привезла с собой. Один комплект – в подарок от москвичей пермской осоргинской библиотеке. Разрозненные тома второго комплекта – осоргиноведам Екатеринбурга, Кургана, Оренбурга, Челябинска и мне, уфимке, снабдив его благодарственными словами за фотографии осоргинских мест Уфы и села Осоргино. Я поделилась впечатлениями об этой поездке в телефонном разговоре с Зинаидой Ивановной, добавив, что, скорее всего,   по семейным обстоятельствам больше в Пермь ездить не буду. Она посочувствовала мне и сказала: «Надо сколачивать осоргинское общество у себя в Уфе, я думаю, люди будут». И действительно, в конце 2007 года в Уфимском театре оперы и балета состоялись торжества, посвященные династии Аксаковых. Их инициатором стала кафедра русского языка и литературы БГПУ им. Акмуллы, библиографы библиотеки, студенты-дипломники этого вуза, у которых тема дипломных работ была посвящена творчеству Осоргина. Я посмотрела всю программу в театре, дождалась выхода двух выпускниц-докладчиц — О. С. Корионову и Н. А. Мужайлову, представилась им («ваша единомышленница, собирающая по мере сил уфимских краеведов-осоргиноведов и сейчас приглашающая вас к сотрудничеству…»). Студентки даже обрадовались и сказали, что заведующий информационно-библиографическим отделом институтской библиотеки П. И. Федоров уже объединил почитателей творчества Осоргина в небольшой кружок, члены которого в следующем году в один из осенних месяцев собираются провести научную конференцию преподавателей и студентов гуманитарных факультетов БГПУ, посвященную 130-летию со дня рождения писателя. Она должна пройти в читальном зале библиотеки, где участникам конференции будет представлена большая книжная выставка с книгами писателя, с работами о нем и где будут также представлены рисунки студентов художественно-графического факультета к произведениям юбиляра. Я получила приглашение и просьбу привести кого-нибудь из городского общества краеведов, которым руководит Г. А. Иксанова. Намеревалась это мероприятие посетить вместе с Гудковой, заранее известив ее об этом, но не дозвонилась до нее. Не дозвонилась также и накануне Нового года, когда хотела поздравить ее с наступающим 2008-м. После окончания новогодних праздников я решила пойти к ней сама. Дверь не открыли, от соседей узнала, что Зинаида Ивановна умерла 5 января после тяжелой болезни сердца.  Где была похоронена, узнать тогда не удалось – никто ничего не знал или просто не говорил.

Так закончилось мое знакомство с семьей выдающихся уфимских краеведов Гудковых. Остается только благодарить Бога, что знала их, общалась с ними, училась их терпению и верности своему призванию. Это и о них сказал замечательный русский поэт: «Не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были».

Лилия Сатаева, краевед.