«Любовь как могучая сила в наших общих трудах»

Ирина Ентальцева

«Любовь как могучая сила в наших общих трудах»: Протоиерей Николай Котельников и его соработники. (Страницы истории Уфимской Крестовоздвиженской церкви и училища глухонемых)

У Телецентра многоэтажные здания соседствуют со старинными особняками, остатками Старой Уфы. А если оттуда спускаться вниз по мостовой Трактовой улицы в Нижегородку, то вскоре справа среди крыш частных домов, облепивших склоны холмов, будут видны голубые купола Крестовоздвиженской церкви.
Весной здесь поют соловьи, в садах цветут вишни и яблони, а на улочках летом заросли разноцветных мальв…
Дорога, свернув у железнодорожного полотна, ведет дальше в горку, к белому храму в ограде среди берез.
Это место любят художники, они приводят сюда на этюды учеников. Правда, по соседству с Крестовоздвиженским храмом застройщики размахали домище с крышей, наполовину уже заслоняющей церковь с дороги, но там есть еще что рисовать и с других сторон.
Сейчас трудно себе представить, что эта церковь в конце 19-го века была построена на голом холме.
Западная граница Уфы проходила тогда по Никольской улице (теперь это улица Гафури). А на склоне горы место от Трактовой улицы и до Воздвиженской, теперешней Лесопильной, занимало старообрядческое кладбище, снесенное в тридцатые годы ХХ века.

История Нижегородки и старообрядцы
За кладбищем была Нижегородская слобода, которая так называлась не только потому, что была ниже города, на берегу Белой. Основателями слободы в конце 18 века были около 50 переселенцев-старообрядцев из Нижегородской губернии, крепостные графа Шереметева, ремесленники-кожевники с семьями. Они занимались и сапожным ремеслом, за что в народе их звали башмачниками.
Живя у реки, слободчане имели лодки в каждом дворе. В Белой было обилие разной рыбы: водилась не только сорожка, но и судак, хариус, форель (ее называли по-местному пеструшкой), было много стерляди. Бельская стерлядь ценилась выше волжской. Рыбу ловили сетями и переметами. Уклад жизни был деревенский. Держали коров и другую домашнюю живность. За сеном переправлялись через реку на заливные луга, во множестве собирали грибы и лесные ягоды. В половодье пол-Нижегородки подтапливало, и хотя у домов делали высокие фундаменты, бывало, что приходилось перебираться семьям жить на чердаки. По многим улицам Нижегородки плавали в половодье на лодках или плотах. Но урожаи на огородах после половодья были высокие.
В «Памятной книжке Оренбургской губернии на 1865 год» есть статья «Нижегородка», которая показывает сельскую патриархальность быта ее жителей в 19 веке.
«Дома Нижегородки удобны и опрятны, они окружены досчатыми заборами, некоторые оконечности крыш с резными украшениями, в дворах видны запасы сена и хлеба, в подробностях житейской обстановки прочная оседлость русского человека, любящего, чтобы у него было полное хозяйство и честная трудолюбивая семья».
В статье было сказано о растущем из года в год количестве частных кожевенных заводов, больших и маленьких, было отмечено, что «стоимость кож здесь… гораздо дешевле, чем в Оренбурге» и что в Нижегородке «на пивоваренном заводе Шипова сделано в 1862 году 2500 ведер пива и 1500 ведер меду, ценность пива в начале этого года было по 1р.80 коп. сер[ебром]. за ведро, но в 1863 году она понизилась до 1р. 20 коп. сер[ебром]». Впоследствии, когда Нижегородка стала фабричной слободой, именно в пивных рабочие часто стали проводить свое время после работы.
К концу 19 века в Нижегородке было уже 7 кожевенных, 10 кирпичных, несколько горшечных заводов, лесопильный завод Медведевых и мыловаренный завод Кобяковых…
Сейчас об этом напоминают названия улиц — Гончарная, Шерстомойная, Лесозаводская, Лесопильная…
Население Нижегородской слободы составляло тогда около 1000 человек, в основном, прибывших на заводы из Уфимского и Бирского уездов. Они были разных национальностей и вероисповеданий. Одних старообрядцев только было несколько разных согласий и толков: рябиновцы, федосеевцы, поморцы и другие… По переписи 1879 года в Нижегородке проживало «по вероисповеданиям: православного — 832, раскольничьего — 434, римско-католического — 1, магометанского — 424, еврейского — 6 (человек)».
В фабричной слободке часто случались драки. После тяжелой работы шли в пивную, любимой забавой были кулачные бои — улицы на улицу. В ход шли и колья, вытащенные из заборов. Впрочем, при этом смертельных случаев не было.
В Нижегородке было несколько молитвенных домов разных согласий и толков. Ближайшая православная церковь была от Нижегородки за «три версты, а дорога в осеннее и весеннее время убийственна, все в гору да в гору, вся в рытвинах, глинистая … Нам не раз приходилось слышать, что некоторые жители Нижегородки и в раскол ушли отчасти из-за неимения вблизи храма Божия…», — писал священник-миссионер Евграф Еварестов.

Купец-храмоздатель Т.П. Козлов и священник Евграф Еварестов
В Нижегородке жил почетный гражданин, купец Трофим Петрович Козлов. Он был родом из крестьян Гжельской волости Московской губернии. Приехав в Уфу, Т.П. Козлов, благодаря своему «практическому складу ума» и «неустанному трудолюбию смог развить свое дело», у него был в Нижегородке завод глиняных изделий. Большую часть нажитого состояния он тратил на благотворительность и был ревностным христианином.
Священники-миссионеры, посещая Нижегородку, нашли в нем себе неоценимого помощника.«Когда открылись собеседования со старообрядцами в Нижегородке, Т[рофим] П[етрович] оказался самым деятельным и постоянным сотрудником в этом святом деле, — писал о нем отец Евграф Еварестов, — он привлекал слушателей и собеседников, указывал на главных начетчиков и наставников в расколе, приносил необходимые книги, которым старообрядцы особенно доверяют… Зная, что на публичных собеседованиях старообрядцы неохотно высказывают свои убеждения», он в частных, домашних беседах многих из них убеждал прийти к православию.
Вероятно, Т.П. Козлов сам был выходцем из их среды и поэтому так «болел душой и скорбел сердцем» о заблуждавшихся ближних своих. Хотя в Нижегородке были купцы и заводчики гораздо богаче его, именно он изъявил желание выделить средства на строительство в Нижегородке православного храма.

Епископ Дионисий (Хитров) и строительство Крестовоздвиженской церкви
1 сентября 1892 года епископ Уфимский Дионисий (Хитров) совершил чин основания церкви при закладке Крестовоздвиженского храма.
Это была легендарная личность в истории церкви. Епископ Дионисий (Хитров) до перевода в Уфимскую епархию прослужил в Якутии 42 года, составил и издал азбуку и грамматику якутского языка, чтобы перевести на него Новый Завет и основные богослужебные книги. Его называли Апостолом Якутии, сравнивая этот подвиг с делами святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия. Сейчас в Москве собирают материалы к прославлению епископа Дионисия в лике святых. Он объехал всю Якутию, часто в лютые холода, на оленях или собачьих упряжках, и привел к православию многих и многих. Доступный для всех, приветливый со всяким, он обладал даром объединять самых разных людей вокруг дела Христова.
В Уфимской епархии за годы его правления мало осталось мест, куда не заглянул бы глаз опытного миссионера-епископа. Где бы он ни был, везде появлялись новые храмы и школы, он умел замечать и поддерживать на местах добрые начинания и инициативы.
И при закладке Крестовоздвиженского храма пламенные слова седовласого старца-епископа воодушевили всех, присутствовавших при этом.
Постройку храма полностью взял на свое иждивение Трофим Петрович Козлов, пожертвовав на него «весь материал, лес, камни и прочее… и не ожидая помощи ниоткуда». Но нашлись и другие жители Нижегородки, которые тоже захотели помочь новому храму «кто деньгами, кто вещами, кто иконами», — писал об этом событии в «Уфимских епархиальных ведомостях» протоиерей Евграф Еварестов. Среди таких помощников новому храму он назвал в первую очередь Феодора Ивановича Петрова.
Дело пошло споро. Руководил строительством Т.П. Козлов, «с неутомимой ревностью и беспредельным усердием» он был на стройке с раннего утра и до поздней ночи, не жалея на нее ни сил, ни средств, ни своего здоровья. Им же «была куплена церковная утварь, приобретен благолепный иконостас и устроена прекрасная звонница».
22 августа 1893 года владыка Дионисий уже освящал готовый храм, выстроенный меньше, чем за год. А тот же отец Евграф Еварестов писал в «Епархиальных ведомостях»: «Один из участников торжества освящения сказал: “Я не знаю ни одного храма, который бы так скоро был выстроен”. Преосвященный Дионисий заметил на это: “А я прибавлю, что нет ни одного храма, который бы так нужен был, как сей новоосвященный храм”…
Он напомнил православным жителям Нижегородки события ветхозаветной давности: “Стыдно мне, сказал царь Давид, живу я в новом кедровом доме, а кивот Божий стоит в кожаной скинии… во сто крат стыднее нам, что в течение столь многих лет при столь многочисленном населении жителей христиан в местности Нижегородки доселе никому не пришла мысль о построении храма Божия”.
Еще он напомнил им, что “Бог — грозный судия для нечестивых”, и призвал их ходить чаще в церковь. Посещая храм Божий, “каждый раз будем возвращаться в домы свои лучшими, нежели пришли в него: ум наш будет светлее, сердце спокойнее, совесть живее, упование неколебимее… в делах наших сделается все лучше: перестанем предаваться невоздержанию, худые мысли со дня на день будут заходить к нам реже… Если так направим ум и сердце свое к Богу, то благодать святаго храма сего, по вашей вере и благочестивому усердию да будет вам в благословение, освящение и спасение души…”», — сказал епископ Дионисий (Хитров).

Крестовоздвиженская церковь как миссионерский храм.
Т.П. Козлов, его церковный староста
Стройная шестиглавая деревянная церковь у железной дороги близ станции «Правая Белая» была видна издалека. Она была построена в русском стиле. Здание было рублено из бревен «в лапу», обшито тесом, окрашено, детали побелены. На куполах сияло 8 крестов из зеркального стекла, вставленного в чугунные рамки. В народном сознании эти кресты воспринимались как сделанные из чистого хрусталя.
Во внутреннем убранстве храма было много «высокочтимого старообрядцами». Иконы были не живописные, а «по образцу древне-византийских», иконописные. На некоторых иконах было изображено старообрядческое двуперстие.
Старообрядцы стали заходить в Крестоводвиженский храм. С ними там проводили собеседования о вере.
Вскоре после начала служб в новой церкви сам отец Евграф Еварестов, опытный миссионер, провел в ней несколько бесед со старообрядцами. В 1897 году пять бесед со старообрядцами в Нижегородке провел священник-миссионер А. Америков.
Т.П. Козлов, закончив строительство, стал церковным старостой Крестовоздвиженского храма и много времени проводил в церкви, беседуя с прихожанами. «Это был не только создатель храма, но и миссионер… С малолетства он был знаком с немощами человеческими в вероучительных вопросах… Здесь говорила душа, сама переболевшая когда-то над разрешением мучительных вопросов, говорила поэтому понятным языком, и кто знает, меньше ли он принес пользы православию своими беседами наедине, чем любой миссионер публичными состязаниями о вере», — говорил о нем отец Николай Котельников, первый настоятель Крестовоздвиженской церкви.

Священник Николай Котельников, начало служения
На личности протоиерея Николая Котельникова, так много сделавшего для Крестовоздвиженской церкви, надо остановиться особо.
Он родился 5 декабря 1850 года в селе Левашовка Стерлитамакского уезда, в небогатой мещанской семье. В «Уфимских епархиальных ведомостях» в 1911 году о нем вышла статья А. Лебедева, который писал:
«Отец предназначал его к торговле, но добрый, бескорыстный религиозный ребенок здесь пришелся не ко двору… Благодаря… ходатайству одного батюшки он был принят уже к концу учебного года во 2-й класс Уфимского духовного училища. По окончании семинарии был определен на должность преподавателя русского языка в Уфимском духовном училище и на тогдашнее нищенское преподавательское жалованье содержал брата, сестру и одного дальнего родственника.
В 1876 году он вступил в счастливый долголетний брак с… дочерью умершего священника [cела Гребеней] Юлией Егоровной Щитовой и был посвящен в сан священника к строящейся церкви с[ела] Зирган Стерлитамакского уезда. У молодых ничего за душой не было, приход был бедный, и батюшка ездил на требы в матушкиной шубке, надевая сверху легкое полукафтанье. И какова была у обоих радость, когда удалось сшить в долг теплую ватную рясу!»

Священник Василий Щитов и семья Котельниковых
У молодой супруги отца Николая был старший брат, заменивший ей рано умершего отца, священник Покровской церкви села Топорнина, Василий Егорович Щитов.
В 1904 году о нем писали в «Уфимских епархиальных ведомостях» так: «Приветливость и жизнерадостность были отличительными чертами его характера… Посмотришь, бывало, на него и веселее станет на душе: “Нет еще, думаешь, есть сильные люди на Руси. Не в конец еще ослабела русская мощь!” К нему тянуло всех, и всех он принимал по-русски просто и радушно. Умиротворяюще на душу действовал и тот образ жизни, который он вел — образ жизни, весь проникнутый религиозностью, близостью к Богу и природе. Может быть, это было одной из причин его вечно светлого, радостного настроения…»
А ведь скорбей в его жизни было достаточно. «Еще в молодости он потерял жену и остался с тремя малолетними детьми… Детей нужно было воспитать, обучить, устроить в жизни… сколько было здесь… забот, хлопот и треволнений… [у него было три дочери: Анна, Вера и Александра. Помогла вынянчить их сестра, Елизавета Егоровна Щитова ]
Он вынес на своих плечах воспитание не одного своего семейства… Многим он утирал слезы словами утешения. Многих ободрял идти жизненным путем, не страшась неудач и горя, многим помогал материально. Будучи до самой смерти бодрым, энергичным как юноша, он увлекал и других подражать ему в этом отношении».
В лице Василия Егоровича Щитова отец Николай Котельников приобрел, по его собственным словам, «умного сердечного руководителя во всех трудных обстоятельствах жизни, показывавшего нам образец неутомимой трудовой жизни, смирения и покорности воле Божией…»

Отец Николай Котельников, «пастырь добрый»
Отец Николай служил сначала в селе Зирган, затем в селе Голодаеве Уфимского уезда, затем в селе Петропавловском. В 1881 году на съезде духовенства 1-го благочинческого округа он, самый молодой из священников, был избран в благочинные, и в этой должности прослужил бессменно 25 лет. Его подчиненные видели в нем «не грозного судию и карателя, а доброго отца».
В 1882 году «для большего удобства по исполнению должности благочинного он был переведен в центр округа — село Богородское», где была явлена чудотворная икона Божией Матери.
Когда 23 марта 1884 года в Уфу прибыл епископ Уфимский Дионисий (Хитров), отец Николай как благочинный имел честь встречать его в Медведерово и сопровождать до Уфы, где преподнес ему хлеб и соль от духовенства своего округа.
Где бы ни служил отец Николай Котельников, он везде пользовался всеобщей любовью и уважением. «Когда он говорил проповеди в церкви, он простыми словами умел приблизить душу человека к Богу». Молитвенник и бессребреник, он был для прихожан поистине «добрым пастырем».
«Дом отца Николая всегда был открыт для всех. Кто бы ни приходил — богатый или бедный, знатный или нет, всех он усаживал непременно пить чай, ласково беседовал…» Он входил в нужды каждого, а прихожане старались содействовать любимому пастырю в его служении и благоукрашении храма.
17 августа 1893 года прихожане Богородской церкви с сожалением простились со своим настоятелем, его перевели служить в новопостроенную Уфимскую Крестовоздвиженскую церковь.
Приход Крестовоздвиженской церкви состоял, в основном, из рабочего люда. При храме вскоре стало действовать церковно-приходское попечительство, помогавшее бедным жителям Нижегородки, а потом, во время первой мировой войны — семьям солдат, ушедших на фронт.
Уже через 3 года после создания приход Крестовоздвиженской церкви стал одним из самых многочисленных в Уфе, он насчитывал больше 1200 человек, из которых было около 300 бывших старообрядцев (напомним, что по переписи 1879 года их проживало в Нижегородке 434 человека).
Церковь не вмещала молящихся. В 1902 году к ее северной и южной стенам были пристроены приделы во имя святителя Николая Чудотворца и святых апостолов Петра и Павла.
Много лет отец Николай Котельников преподавал «Закон Божий» в народных школах, и его уроки становились для детей настоящим праздником. «Это были в сущности не уроки, а живые, простые, задушевные беседы о спасении…
Ученики и ученицы Духовных училищ, семинаристы, гимназисты шли в Нижегородку отдохнуть душой у батюшки с матушкой, точно у отца с матерью, не смущаясь ни грязью дороги, ни дальностью расстояния».
При храме была церковно-приходская школа, в которой училось много девочек из бедных семей. Для мальчиков начальные школы в Нижегородке были, девочки же могли обучаться только здесь.

Открытие училища глухонемых и епископ Антоний (Храповицкий)
Когда у отца Николая Котельникова родился второй сын, вскоре оказалось, что мальчик родился глухонемым. Отец Николай, «скорбя о судьбе своего сына, воскорбел и о других глухонемых», которые, не имея возможности полноценно общаться с другими людьми, «вынуждены оставаться в неразвитом духовно, полуживотном состоянии и с годами порой становятся агрессивными и опасными членами общества».
Он решил открыть при Крестовоздвиженском храме школу для глухонемых детей.
«На заседании Уфимского губернского земского собрания 12 декабря 1901 года гласный Александр Маллеев просил оказать поддержку Котельникову благим начинанием в деле организации такой специальной школы. Священник Холмогоров пояснил, что это учебное заведение, в котором будет учиться 13 человек, предполагается открыть 7 января 1902 года, и просил собрание назначить стипендию каждому ученику в размере 150 рублей, однако на всю школу было выделено всего 300 рублей»,— написал В. Буравцов в своей статье «Благотворители земли Уфимской».
Собирали деньги на школу всем миром.
В России существовало попечительство Государыни императрицы Марии Федоровны о глухонемых. В Петербурге, Москве и Казани были училища глухонемых. По совету владыки Антония (Храповицкого), тогда епископа Уфимского, а впоследствии митрополита Киевского и главы Русской православной церкви за границей, был открыт Уфимский отдел попечительства, а от него — училище глухонемых в Уфе.
За недолгий срок пребывания владыки Антония (Храповицкого) в Уфимской епархии им было открыто много новых храмов и монастырей, внимательно он следил за состоянием духовных учебных заведений, церковно-приходских школ. В 1901 году он возвел в сан протоиерея отца Николая Котельникова и поддержал его замыслы об учении глухонемых детей.
17 февраля 1902 года состоялось торжественное открытие Уфимского училища глухонемых в арендованном помещении — доме Катунина на Вавиловской улице. Молебен в честь открытия училища отслужил сам владыка Антоний (Храповицкий). Он пригласил на молебен вице-губернатора Н.И. Булычева, городского голову А.А. Мамлеева и других высокопоставленных лиц из разных ведомств, известных купцов-благотворителей, а также священников и простых прихожан через газету «Уфимские епархиальные ведомости». После молебна он благословил открыть Уфимский отдел попечительства о глухонемых и призвал всех внести посильную лепту на содержание училища, «напомнив о нравственной обязанности каждого христианина помогать страждущим».
«Нет надобности много говорить о необходимости открытия училища глухонемых. Вид этих жалких, несчастных, недоумевающих малюток, которые сейчас смотрели на нас, не понимая, что такое перед ними происходит, яснее всего говорит в пользу открываемой школы. Не имея слуха, они видя — не видят, и ничего не понимают. И потому, если обыкновенные дети имеют нужду в науке, то тем более глухонемые; если родители обыкновенных, здоровых детей имеют нужду в школе, то тем более родители глухонемых, так как самим учить их нет никакой возможности», — сказал отец Николай Котельников после молебна.

Уфимский отдел попечительства о глухонемых и святой
Иоанн Кронштадтский

Попечительство Государыни Императрицы Марии Федоровны о глухонемых прислало для училища специально подготовленную в Петербурге учительницу Марию Андреевну Федорову и стало оплачивать ее труды. Вероятно, через эту учительницу был передан взнос на училище святого Иоанна Кронштадтского, потому что одним из первых в списке лиц, пожертвовавших на училище, значится «протоиерей Иоанн Сергиев из Андреевского собора в Кронштадте», ставший одним из почетных его попечителей. Почетными членами попечительства также стали губернатор Н.М. Богданович, губернский предводитель дворянства князь А.А. Кугушев, епископ Антоний (Храповицкий)… Уже к концу 1902 года число членов Уфимского отдела попечительства о глухонемых дошло до 60 человек.
Казначеем его назначили протоиерея Евграфа Еварестова, который умел справляться с великим множеством своих обязанностей в кафедральном соборе и в благочинии, в семинарии и в общественных организациях, ничем из них не пренебрегая. Отчетность по приходу и расходу средств с точностью до копеек ежегодно публиковалась в «Епархиальных ведомостях».
«Деньги поступали из различных источников — сборов в церквах епархии, по подписным листам, от членских взносов, стипендий и субсидий от Братства Воскресения Христова, от земских и городских управ, частных пожертвований, взносов за обучение и содержание в училище. Кроме денежных поступлений, были дары продуктами, одеждой и прочими вещами», — писал В. Буравцов.
300 рублей единовременно выделило Уфимское губернское земское собрание. 300 рублей из своих сбережений пожертвовал сам отец Николай Котельников.
В заметке «К открытию училища глухонемых» в «Уфимских епархиальных ведомостях» он писал: «Благодарю всех жертвователей, положивших свои лепты на начало предпринятого дела, в особенности Н.А. и И.И. Заварицких, И.М. и З.С. Грибушиных, И.Е. Зайцева, протоиерея В.Е. Щитова, священников А.П. Холмогорова, А.И. Рубинского, Лукьянова, Н.Е. Щитова и др». В этом списке интересны три момента: 1. Отец Николай Котельников не перечисляет здесь самых знатных, богатых жертвователей, сделавших разовый взнос и ставших почетными членами попечительства. Он перечисляет своих соратников, единомышленников. 2. Евангельское слово «лепты» здесь не случайно, люди отдают не от своих излишков, они делятся необходимым, как бедная вдова в Евангелии. 3. Часто перечисляются люди с одинаковыми фамилиями, это супруги, или же братья, или другие родственники.

Круг попечителей училища. Родные и близкие
С самого начала вокруг училища возник круг попечителей, постоянно помогавших ему. Списки пожертвований на нужды училища говорят о многом. В них есть дух согласия, который живет между близкими людьми, радеющими об общем деле.
Вот некоторые строчки из обширного списка вещей, пожертвованных при основании училища в 1902 году:
«От Котельниковых — икона св. Николая, портреты Государя Императора и Государыни Императрицы, зеркало для занятий с глухонемыми, стол, два стула, два олеандра,
от И.М. Грибушина 20 железных кроватей с матрацами,
от С.П. Зайкова 15 байковых одеял, 10 простынь и 20 наволочек,
от И.И. Заварицкой 25 арш. ситцу на платья девочкам и сукна на форменные пары 6 мальчикам,
от А.А. Козловой икона Спасителя в киоте, платья 4 девочкам, 6 рубашек мальчикам и 6 войлоков на кровати,
от Т.П. Козлова столовой и чайной посуды на 10 человек, 2 дубовые кадки, бочонок и другой разной посуды,
от А.В. Рубинской дюжина ножей и вилок златоустовской работы,
от М.Н. Удаловой стенные часы с боем,
от И.Я. Михалева столярные инструменты,
от прот. В.Е. Щитова корова дойная…»
Все пожертвования дополняли друг друга. Это список предметов первой необходимости: мебель, кухонная утварь, одежда на 10 человек, 4 девочек и 6 мальчиков (первый набор в училище), ткани, швейные принадлежности, столярные инструменты, медикаменты. Так раньше распределяли, что подарить молодой небогатой семье, их близкие люди. Да они и были таковыми, чуть не половина из них были родными по крови — и по духу.
Протоиерей Василий Егорович Щитов, подаривший корову, чтобы у детей в интернате всегда было свежее молоко, — это тот самый брат Юлии Егоровны, супруги отца Николая Котельникова, который, по его словам, в течение многих лет был «сердечным руководителем во всех трудных обстоятельствах жизни». Как видим, слово у него не расходилось с делом.
Жертвовал на училище и другой ее брат, священник села Гребеней Николай Егорович Щитов, интеллигент, тративший «все свои небольшие средства на научные книги» и на образование детей.
Александра Васильевна Рубинская, позаботившаяся о том, чтобы глухонемые дети учились пользоваться за столом ножом и вилкой, причем изысканной, златоустовской работы, с узорами, это дочь протоиерея В.Е. Щитова и многодетная супруга священника Александра Ивановича Рубинского. По словам близких, «она очень любила делать добро людям» и, хотя рано умерла от туберкулеза, успела за свою недолгую жизнь вместе с мужем помочь многим, а дети их выросли порядочными, высокообразованными людьми, пройдя достойно через все революции и войны ХХ века…
В отчетах училища упоминается Лидия Ивановна Рубинская, сестра священника Александра Рубинского, которая перешла из женского епархиального училища работать в училище глухонемых и обучалась новому для нее делу в Санкт-Петербурге…
Среди попечителей — Анна Васильевна Гуменская, тоже дочь протоиерея В.Е. Щитова и сестра А.В. Рубинской. Это ее муж, Дмитрий Иванович Гуменский, заменил позже отца Николая Котельникова на посту настоятеля Крестовоздвиженской церкви. Многие находили в их доме утешение в суровые годы. Жила у них и престарелая тетушка Анны, вынянчившая ее с сестрами после ранней смерти матери, нашла у них кров и какая-то чужая старушка в годы войны…Часто бывал у них глухонемой сын отца Николая Котельникова.
Неусыпные заботы и хлопоты протоиерея В.Е. Щитова о своих детях после смерти супруги увенчались успехом, он вырастил достойных дочерей.
В списках попечителей об училище есть протодиакон Бирского собора Андриан Львович Протопопов и его сын Николай, ставший художником. А дочь Андриана Львовича Анна с 1907 года стала учительницей в училище глухонемых. Это тоже родственники Котельниковых и Щитовых.

Постройка здания для училища глухонемых,
освящение его архимандритом Андроником (Никольским)

Чтобы построить собственное здание для училища глухонемых, Братство Воскресения Христова собирало на него средства со всей епархии. Двухэтажное здание из красного кирпича было построено быстро, менее чем за полгода, но без небрежности, с декоративными элементами. 18 августа 1902 года состоялось освящение здания. На первом этаже его разместилась женская церковно-приходская школа, а на втором — училище глухонемых, до этого арендовавшее дом на Вавиловской улице.
«Здание школы, довольно красивой архитектуры, построено в полугоре значительно выше церкви и занимает площадь в 55 квадратных сажен. Из окон здания, особенно с балкона, открывается роскошный вид на три стороны — запад, север и юг. На первом плане Крестовоздвиженская церковь, за нею дома нижегородцев, извилистые, картинно разбросанные озера, река Белая, а там чудная даль на десятки верст, покрытая лесами, полями, лугами, туманно сливается с горизонтом. Эта чудная картина должна иметь свое влияние на доброе развитие несчастных детей, лишенных слуха и обладающих особенно развитым зрением», — писали в «Уфимских епархиальных ведомостях».
Чин освящения проводил архимандрит Андроник (Никольский), ректор Уфимской семинарии, ему сослужили отец Георгий Залазинский, инспектор женского епархиального училища, и отец Николай Котельников.
В своей речи после молебна отец Николай сказал: «Научить глухонемого говорить — то же, что открыть глаза слепому, отпустить пленника на свободу, извлечь человека из состояния бессловесных животных и привести его к сознанию того, что он — человек, венец природы и, наконец, если он христианин — наследник Царства Небесного. Такому делу можно послужить!»

Училище глухонемых, будни и праздники
Первый набор в училище должен был быть 10 детей, столько было собрано средств на первый год обучения, но желающих поступить в училище сразу же было гораздо больше, было подано больше 50 заявлений. Вскоре был сделан дополнительный набор, и в 1902-1903 учебном году в училище обучалось 13 мальчиков и 7 девочек, которые жили тут же в интернате. Остальным желающим пришлось ждать следующего набора.
«Цель открытия училища — обучить лишенных слуха и языка детей грамоте и ремеслам, и тем дать им возможность к самостоятельной трудовой жизни, дабы не быть в тягость себе и окружающим», — писал в «Епархиальных ведомостях» отец Николай Котельников, ставший его попечителем и директором.
Обучение детей в училище строилось по самым передовым методикам своего времени, их учили читать по губам и говорить, приучая к живому общению, обучали счету, чтению и письму, «живописному и позолотному мастерству, резьбе по дереву, столярному, токарному, переплетному и сапожному ремеслу», чтобы каждый мог выбрать, к чему он больше способен. Девочек обучали рукоделию: кройке, шитью и штопке, вязанию крючком и на спицах, вышиванию… Дети учились вести домашнее хозяйство и изучали садоводство.
При училище был заложен сад, в нем было «посажено 35 яблонь, несколько десятков кустов малины, смородины, вишни, крыжовника, барбариса и несколько дерев разной породы — берез, лип, дубу, тополей, рябины, сирени…»
С детьми проводились экскурсии c целью ознакомления с ремеслами: в типо-литографию и переплетную мастерскую Гирбасова, на завод глиняных изделий Т.П. Козлова и др.
«Благодаря заботе полицмейстера Г.Г. Бухартовского и владельцев электротеатров «Мир», «Фурор», «Эффект», «Электрограф», учащиеся бесплатно посмотрели несколько фильмов…
Ежегодно по почину губернатора Александра Степановича Ключарёва и его супруги Софии Александровны на пожертвования частных лиц в училище устраивались ёлки. На этих мероприятиях, кроме праздничного угощения, дети получали ценные подарки. Так, в 1906 году училищу подарили фотографический аппарат с 2 объективами, фотопринадлежности, стереоскоп, бинокль, ёлочные игрушки», — читаем мы в статье В.Буравцова.
Среди попечителей училища была и Александра Васильевна Нестерова, сестра великого художника М.В. Нестерова. В юности первая уфимская модница и щеголиха (наряды шила себе сама), она позже стала участвовать во многих делах благотворительности… В списке пожертвований для глухонемых детей есть трогательная строка: «1907 год — украшения на елку — А.В. Нестеровой, А.Д. Видинеевой. Ю.П. Смирновой».
В училище была своя «небольшая библиотека, в 1910 году она насчитывала 767 томов общей стоимостью 562 руб. 63 коп. Наиболее ценным экземпляром в этой библиотеке являлся энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, полученный по завещанию помещицы Екатерины Ляховой». Для 40 учащихся библиотека была не так уж мала, а многотомный словарь Брокгауза и Эфрона был одним из лучших справочных изданий своего времени.
Программа училища была рассчитана на 9 лет обучения. 3 последних года учащиеся должны были изучать только ремесла.
Дети ежегодно участвовали 8 мая во встрече Николо-Березовской чудотворной иконы, которую приносили в Уфу с крестным ходом по Трактовой улице, где для этого была выстроена Никольская часовня. Дети вместе со всеми шли навстречу иконе 5 верст до деревни Глумилиной…
Их приучали жить интересами своего народа, своей страны… Так, они участвовали в проводах Златоустовского полка на Дальний Восток во время русско-японской войны и «подносили подарки своего изделия». Участвовали они и во встрече поезда с императором Николаем II.

Встреча поезда с императором Николаем II
29 июня 1904 года дети из училища глухонемых вышли со всем приходом на станцию «Правая Белая», чтобы приветствовать поезд с императором Николаем II, следовавшим через Уфу в Златоуст…
Вот как было описано это событие в Адрес-календаре Уфимской губернии: «Около 4 часов пополудни, как только Императорский поезд вошел на железнодорожный мост чрез реку Белую, на колокольне ближайшей к мосту Крестовоздвиженской церкви, что справа от полотна дороги в слободе Нижегородке, раздался трезвон, и из храма вышла духовная процессия, предшествуемая св. хоругвями и иконами, которая остановилась на холме, саженях в 15 от железнодорожного пути, по коему должен был проследовать Царский поезд.
Вот наступила величественно-торжественная минута, каких немного бывает в жизни. Поезд плавно подходит к процессии, из середины которой несется пение тропаря: “Спаси, Господи, люди твоя”. Весело гудят колокола. Гремит могучее “Ура” многих тысяч людей, заполнивших площадку перед храмом и соседние горы. В окне своего вагона показался Государь и, увидев св. иконы, снял с себя фуражку и трижды перекрестился. В этот момент протоиерей церкви о. Котельников, стоя во главе процессии, осенял Государя крестом».
Такой прием ожидал царский поезд на всем пути его следования. Трудно было тогда представить, что уже через год полыхнут антиправительственные демонстрации революции 1905 года. Впрочем, первые отголоски будущих бурь уже были слышны.
Не случайно протоиерей Евграф Еварестов считал своим священным долгом напоминать учителям слова Высочайшего рескрипта императора Николая II от 10 июня 1902 года: «Прежде всего подтверждаю Мое требование, чтобы в школе с образованием юношества соединялось воспитание его в духе веры, преданности престолу и Отечеству и уважения к семье, а также забота о том, чтобы с умственным и физическим развитием молодежи приучать ее с ранних лет к порядку и дисциплине. Школа, из которой выходит юноша с одними лишь курсовыми познаниями, не сродненный религиозно-нравственным воспитанием с чувством долга, с дисциплиною и с уважением к старшим, не только не полезна, но часто вредна, развивая столь пагубные для каждого дела своеволие и самомнение».
В программе училища глухонемых сочеталось умственное развитие учащихся с их нравственным воспитанием с первого года обучения.

Похороны протоиерея Василия Щитова
В 1904 году семью Котельниковых постигло горе. Умер старший брат Юлии Егоровны, заменивший ей отца, протоиерей Василий Щитов, так много значивший в жизни и самого отца Николая Котельникова. Он служил ему примером для подражания, образцом жизни священника. «Смерть постигла его внезапно. Утром в день смерти он был в земском народном училище на уроке Закона Божия. Возвращаясь оттуда домой, он почувствовал себя дурно и, еле добравшись до своей квартиры, лег в постель… причиною смерти было кровоизлияние в мозг».
11 марта на его похороны в село Топорнино, где отец Василий Щитов бессменно служил 43 года, собралось несколько тысяч людей из окрестных сел и деревень. «Деревья в ограде ломились от сидевших на них людей». Отец Николай Котельников, как благочинный округа, совершал его отпевание в сослужении 13 священников, протодиакона Бирского собора А.Л. Протопопова и 4 диаконов.
На похоронах отец Николай Котельников сказал: «Вы, прихожане, не можете забыть его как своего пастыря, который 43 года… шел впереди вас и вел в отечество небесное, который знал каждого из вас по имени… он сроднился с вами. Ваше спасение было ему так же дорого, как свое спасение. Он знал вас как самого себя, и потому умел действовать на каждого, сообразно складу его душевной жизни, то любовью и снисходительностью, то строгостью и прощением. Особенно дети… Здесь он не жалел ни трудов, ни времени, чтобы сеять в юные сердца Слово Божие и располагать их к восприятию его. И видел он плод трудов своих на ниве Христовой и утешался этим, но не покладая рук продолжал трудиться!»
Над гробом протоиерея Василия Щитова его брат, священник Николай Щитов, говорил: «Ты умел жить, как нам не суметь… На своем служебном и частном поприще ты всегда был за делом, ты как будто не знал ни усталости, ни отдыха, все, за что брался, от малого до великого, ты исполнял с такой безукоризненностью, примерной ревностью и точностью, что оставалось только любоваться тобою и подражать тебе; сравняться с тобою было трудно, превзойти же тебя совсем невозможно… Кто из младших тебя менее утомлялся самыми продолжительными церковными службами и кто совершал их с большей точностью, с большей бодростью и тела и духа и с большим благоговением? … Как безукоризненно ты был честен в своих делах и сношениях с ближними, как осмотрителен ты был в своем слове, как верен данному тобою слову, как назидателен со своими духовными детьми, как радушен, приветлив со всеми и гостеприимен ко всем! Как мало было, наконец, в тебе гордости; и не знаю даже, была ли она в тебе? Разве в том только и выражалась она, что ты любил быть во всем безупречным.
За то любили и уважали тебя на земле твои ближние и, в особенности, родные и знакомые. Да возлюблен будешь Господом, как любим был ты людьми!»
Отец Николай Котельников, стремясь подражать в жизни отцу Василию, вероятно, больше других преуспел в этом, и впоследствии сподобился подобной кончины, он и умер по дороге в училище глухонемых, собираясь служить там всенощную, но до этого было положено во славу Божию еще много трудов…

Успехи училища глухонемых. Необходимость расширения его помещений
В училище принимали детей разных сословий, национальностей и вероисповеданий. За обучение взималась посильная плата, дети из неимущих семей обучались бесплатно. Сам отец Николай Котельников исправно вносил плату полностью (а часто и больше всех остальных) за обучение своего сына, хотя был директором училища и преподавал в нем Закон Божий, а его супруга, Юлия Егоровна, «несла все хлопоты по хозяйству училища и по уходу за больными детьми» безвозмездно. Безвозмездно лечил детей и «старинный уфимский врач» П.А. Соколов, по болезням уха, горла и носа лечил врач Л.С. Меклер, был зубной врач И.С. Гуревич и глазной — А.А. Мейер.
Была командирована из Уфы в Санкт-Петербургское училище глухонемых для ознакомления с делом обучения еще одна учительница, Лидия Ивановна Рубинская, чтобы преподавать в старшей группе. Были приглашены столяр и резчик для обучения ремеслам, кухарка.
В училище скоро стали привозить учиться детей не только со всего уральского края, но даже и из Сибири, Якутска, Иркутска. Пришлось расширять помещения. Двухэтажное, каменное прекрасное здание Братства Воскресения Христова, где вместе с училищем была и женская церковно-приходская школа, скоро уже не вмещало желающих.
Поэтому в 1903 году была начата постройка двухэтажного деревянного дома — 13 аршин длиной и шириной (то есть площадью 170 кв. м.) — для мастерских и, на 2-м этаже, для спальни мальчиков и больнички с отдельным входом.

Закладка здания живописной мастерской
в память рождения Цесаревича Алексея Николаевича
3 мая 1905 года была совершена закладка нового каменного здания живописной мастерской и общежития при училище глухонемых. На постройку его три тысячи рублей выделялось духовенством епархии в память рождения Цесаревича Алексея Николаевича, но эти деньги выделялись в рассрочку, по 300 рублей в год, а новое здание требовалось срочно. Подрядчик Г.А. Бусов пообещал сложить фундамент бесплатно. Совершал закладку здания епископ Христофор (Смирнов), на торжествах присутствовали вице-губернатор Н.Е. Богданович, кафедральный протоиерей Евграф Еварестов и «многие другие, интересующиеся делом обучения глухонемых». Для детей всех трех отделений был устроен публичный экзамен. «Ученики имели вид здоровый и опрятный, отвечали смело, некоторые довольно отчетливо», была устроена выставка столярных, токарных, резных, переплетных работ и рукоделия, рисунки учеников…
«Достигнутые результаты заставляли радоваться за учительниц и за несчастных детей, которые из полуживотного состояния переходят в разряд обыкновенных людей, согреваемые сердечным отношением к ним с любовью до самоотвержения преданных делу тружениц…
Надо удивляться, чего может достичь иногда частная инициатива в сравнительно короткое время и при самых скромных средствах», — писали об этом событии в «Епархиальных ведомостях».
Публичный экзамен так воодушевил и растрогал присутствующих, что они сделали дополнительные пожертвования на училище.
Г.А. Бусов, обещавший бесплатно сложить фундамент здания, заявил в конце вечера, что «он сложит все здание бесплатно».
«Эта жертва, равняющаяся приблизительно 1500 рублям, совершенно окрылила строителя, взявшегося за дело с единственною надеждою на помощь Божию и предстательство святителя Христова Николая и преподобного Сергия Радонежского, которых он не без основания считает небесными покровителями Уфимского училища глухонемых…», — написал в «Епархиальных ведомостях» отец Николай Котельников.
Оставалось собрать еще деньги на строительные материалы и наем кровельщиков, штукатуров и т.д.
Строили в долг.
Строительство здания было завершено к 1 января 1907 года. Оно было крыто железом и состояло из 12 комнат.

Долги училища, скорби, утраты. Кончина Т.П. Козлова.
Выход за штат ослепшего протоиерея Николая Котельникова
В 1907 году обучающихся было 47 человек, из них больше половины училось бесплатно и только 13 учились за полную плату. Педагогический штат состоял из 10 человек. Прислуга — два сторожа, истопник, кухарка и прачка.
Долги училища все росли и росли. Чтобы расплатиться с ними, отец Николай Котельников продал свой маленький дом, но этих денег все равно не хватало.
Несколько раз училище было на грани закрытия.
1 августа 1907 года на 73 году жизни скончался от малярии храмоздатель, бессменный староста Крестовоздвиженской церкви, во всем помогавший училищу, Трофим Петрович Козлов. Провожая верного сотоварища, отец Николай говорил о месяцах тяжелой болезни его перед смертью как о благодатном времени подготовки души для встречи с Богом.
Утешая после кончины Т.П. Козлова его вдову, Анну Антиповну, он назвал ее «достойной помощницей и соработницей мужу», она разделяла его чаяния и участвовала в благотворительной деятельности супруга. Пережив его всего на два месяца, она угасла в возрасте 60 лет и была похоронена в одной ограде и под одним крестом с мужем у алтаря Крестовоздвиженской церкви. Впоследствии, в 1909 году, крест этот был заменен их племянницей на памятник, сохранившийся до сих пор.
Ко всем прочим бедам отца Николая постигло несчастье — он ослеп. 1 июня 1908 года он вышел за штат как священник и настоятель храма.
На его место был назначен священник Димитрий Гуменский, и был рукоположен во диакона псаломщик Николай Милицин.
15 июня прихожане чествовали своего любимого пастыря, прощаясь с ним; им была совершена последняя литургия в сослужении местных священников и при большом стечении народа. Ему вручили от духовных чад икону Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня, и учитель Лебедев зачитал «Адрес от прихожан», благодаря его за «многолетнее и многоплодное служение»:
«С первых же дней существования нашего храма Вы пришли к нам как добрый пастырь, не щадя своих сил и здоровья, пламенея пастырской любовью к духовным своим чадам…
Ваша спасающая проповедь, подкрепляемая высокой Вашей пастырской жизнью, сотни душ, блуждающих в расколе, привлекла к православной церкви Христовой…»
Растроганный до слез прочитанным адресом, отец Николай Котельников в своей ответной речи благодарил прихожан «за беспредельную к нему любовь» и просил не забывать его в своих молитвах. Почти все присутствовавшие в храме не могли удержаться от невольных слез…
Затем все были приглашены на скромную трапезу, где диакон Николай Милицин «от лица младших членов причта высказал горячую благодарность за сердечное, гуманное, чисто братское-отеческое отношение отца Протоиерея к меньшей братии — сослуживцам…»

Училище глухонемых. Помощники и ученики
Уйдя за штат как священник, отец Николай продолжал заведовать училищем, неизменно бодрый и ласковый со своими глухонемыми «детушками» и деятельный в служебных вопросах.
«Достойной помощницей и соработницей мужу» была его супруга Юлия Егоровна, она вела хозяйство в училище все годы безвозмездно. И сейчас она не оставила своих хлопот, держала его в курсе всех дел, успевала ухаживать за слепым мужем, читать ему вслух…
В мастерских училища дети под руководством преподавателей вскоре стали делать вещи на заказ в пользу училища: резные рамки, киоты, столы, стулья и табуретки, комоды, тумбы и др.
Если в 1904 году было сделано около 150 разных вещей на заказ — на сумму 138 рублей 55 копеек, то в горестном 1907 году уже на сумму 1170 рублей 94 копейки, а в год смерти отца Николая, в 1911 году, на максимальную сумму 7338 рублей 61 копейку.
Ученики отца Николая доказали не только свою профессиональную, но и человеческую состоятельность, помогая родному училищу в трудное для него время.

М.Н. Котельников, продолжатель дела отца Николая Котельникова
В 1910 году вернулся жить в Уфу из Петербурга кандидат богословия Петербургской Духовной Академии, выпускник Педагогических курсов попечительства о глухонемых, Михаил Николаевич Котельников. Он сменил отца на посту директора училища, а также стал преподавать Закон Божий, русский язык, историю в старших классах.
Вскоре из Петербурга приехала учительница Мариинского училища глухонемых Алевтина Ивановна Котельникова и с января 1911 года стала учительницей Уфимского училища глухонемых, а с 15 мая 1911 года и его инспектрисой. В отчетах упоминалась Алевтина Ивановна Смирнова, преподававшая с 1904 года в Уфимском училище глухонемых. Вероятно, она, окончив Педагогические курсы попечительства о глухонемых в Петербурге, там стала женой Михаила Котельникова и вслед за ним, прямо среди учебного года, вернулась в Уфу.
Отец Николай переехал жить вместе с супругой в маленький съемный флигелек неподалеку от церкви, несмотря на все уговоры, отказавшись жить в квартире директора училища. Своего дома у семьи Котельниковых уже не было, он был продан за училищные долги.

Кончина врача П.А. Соколова
1911 год был скорбным годом для училища глухонемых. 29 июля скончался старинный уфимский врач Павел Александрович Соколов, многие годы бесплатно несший обязанности врача училища. Бывший гвардеец Преображенского полка, он, вернувшись с наградами с русско-турецкой войны, вышел в запас и в 1878 году поступил учиться на медицинский факультет Казанского университета. Он был врачом в Уфимской духовной семинарии и женском епархиальном училище, преподавал гигиену. Петр Александрович обладал «добрым и отзывчивым сердцем, простым и веселым характером, что было весьма важно для больных». Его оплакивали многие, но особенно велика его утрата была для училища глухонемых, где все учащиеся были больными, ведь отсутствие слуха часто связано с другими болезнями организма.

Кончина протоиерея Николая Котельникова
15 октября 1911 года умер отец Николай Котельников. До последнего дня он помогал советами сыну, ставшему вместо него директором училища. Умер он от болезни сердца, «в ожидании лошади из училища глухонемых, куда он собрался служить всенощную по заведенному им обычаю, пришел прилечь отдохнуть, прилег, вздохнул раза три и скончался, закрыв крепко глаза с обычной улыбкой на лице…
Тело его было перенесено в училище глухонемых и все два дня, пока оно покоилось там, толпился у гроба народ…
При отпевании его церковь не могла вместить молящихся. Были и старообрядцы…
Любили его все: и молодые, и старые, и интеллигенция, и простой народ, и православные, и старообрядцы, и татары, и евреи», — писал учитель А. Лебедев в «Епархиальных ведомостях».
Отпевал отца Николая Котельникова архимандрит Мефодий (Красноперов). Перед выносом тела отца Николая из училища глухонемых, архимандрит говорил речь над его гробом, обращаясь к нему как к живому: «Позволь мне в последний раз побеседовать с тобой в этом зале, где мы с тобой неоднократно беседовали… Много горя, много терний и шипов было на твоем пути… но все неровности пути, скорби и страдания покрывались теми минутами и часами блаженства, которое дано тебе было Отцом Небесным изведать здесь на земле. Ты не однажды … переживал душой величайшие моменты счастья, истинного, небесного блаженства от ощущения близости к тебе Бога…
Ты рассказывал мне, как неоднократно ты переживал такие блаженные моменты. Вспомни тот случай, как ты скорбел накануне, не зная, чем назавтра ты будешь содержать своих духовных детей-глухонемых, не имея никаких средств материальных. Горячо ты молился Господу о помощи и вдруг «завтра» явилось для тебя совершенно неожиданно радостным. Находились благодетели, жертвовавшие не десятками, а тысячами рублей. Один пожертвовал три тысячи и даже не захотел имени своего открыть. Не вестник ли то был небесный?..
Блажен пройденный тобою путь жизни и для окружавших тебя духовных чад и всех «знаемых и знающих» тебя. Твой смиренный вид, ласковый взор, деликатная, кроткая, всегда спокойная речь, любвеобильное сердце, благодушное настроение всегда обаятельно действовали на всех, соприкасавшихся с тобой в жизни, смягчали грубые сердца, укрощали гневные очи, смиряли страсти… Вспомним, как злосчастные жены пьяных мужей своих приходили к тебе со своим горем и просили врачевания, духовного утешения. Ты ласковым словом и молитвой пред святым образом Спасителя заставлял пьяниц делаться трезвыми. А сколько душ, погибавших в заблуждении раскола, ты привел в лоно православной Церкви Христовой!
Иди же ко Господу, добрый и благий раб, вниди в радость Его, иди тем путем блаженства, на который вступил тут. Если будешь иметь дерзновение перед Богом, помолись за нас, остающихся еще на земле, дабы и нам прийти в царство света и любви и блаженства. Мы с любовию будем вспоминать тебя и молиться за тебя…»
Похоронили батюшку у алтаря Крестовоздвиженской церкви, в дубовом гробу, сделанном глухонемыми. Ими же был сооружен крест.
Над гробом ученик Ваганов сказал: «Добрый, милый батюшка, ты открыл наше училище. Спасибо тебе! Теперь умеем говорить, умеем работать. Был добрый. Никогда не наказывал, ласково гладил нас по голове, благословлял и целовал. Был слепой, это трудно, скучно, а с нами был веселый. Батюшка не сердился, всех любил, много молился, мы часто видели, ты ходил в церковь и служил часто в школе. Сам ты бедный, а в школу много денег отдал. Мы часто были нехорошими. Прости нас».
Протоиерей Евграф Еварестов говорил о том, что «имя отца Николая Котельникова как учредителя школы для глухонемых известно и в Петербурге, и в Москве, и в далекой Сибири»: «Какое прекрасное место…для своего упокоения избрал ты! В изголовье твоем сей прекрасный храм, плод твоих неусыпных пастырских трудов, ибо ты и приход Крестовоздвиженский созидал, и храм сей благоукрашал, будучи первым в нем настоятелем; в ногах твоих — это незабвенное благотворительное учреждение (школа глухонемых), устроению и упрочению коего ты посвятил все свои душевные и телесные силы…
Православные христиане! Не забывайте же в своих молитвах своего пастыря духовного, готового при жизни положить душу свою за пасомых им…»
Губернское земское собрание учредило в училище глухонемых ежегодную, в 150 рублей, стипендию имени отца Николая Котельникова.
Для этого наследники протоиерея Н.Котельникова «простили училищу долг покойному в 1089 руб. 84 коп.», с тем, чтобы Уфимский отдел попечительства о глухонемых постепенно (по 100 руб. в год) внес эту сумму на стипендию учащимся. Отдел также призвал добрых людей откликнуться и помочь этому делу.

Жизнь в училище продолжалась. Появились там и телефон, и электрические звонки, черты нового времени.
В Крестовоздвиженской церкви, полной молящихся, глухонемым давно было трудно всем видеть священника, чтобы следить за ходом службы. Решено было строить для них свою домовую церковь.

Строительство домовой церкви училища. Пожертвование на нее императора Николая II
Уфимским городским архитектором К.А. Гуськовым был составлен план двухэтажного пристроя к зданию училища. Он был предназначен для домовой церкви в честь святителя Ермогена, патриарха Московского и всей Руси, день памяти которого совпал с днем открытия училища (17 февраля), и в честь святителя Николая, чудотворца Мирликийского, которого отец Николай считал небесным покровителем училища глухонемых. Второй этаж пристроя был предназначен для женского отделения училища. Из-за тесноты уже 3 года набора девочек не было, а число прошений росло. «В 1913 году ассигновали на постройку женского отделения земства: губернское 300 рублей, Уфимское уездное 200 рублей, Мензелинское 200 рублей. В том же году поступило по завещанию покойного П.С. Гладышева на постройку церкви 7246 рублей 05 копеек. Устройство домового храма было заветной мечтой отца Николая Котельникова, во исполнение ее и был завещан вышеуказанный капитал». В целях экономии вместо двух одноэтажных зданий было решено сделать один двухэтажный пристрой, а «в небогослужебное время использовать помещение церкви как класс».
Стройка началась 29 июня 1914 года. На литургии в честь закладки храма в этот день присутствовало 7 священников во главе с архимандритом Николаем, пел прекрасный хор любителей церковного пения, в службе участвовал протодиакон Воскресенского Кафедрального собора В.Козловский, один из лучших голосов епархии, потом все крестным ходом вышли на место закладки храма. «Народ в большом количестве расположившийся на насыпи, окаймлявшей место закладки храма, со вниманием слушал молитвы и песнопения совершаемого чина и с благоговением следил за действиями священнослужителей».
На полное устроение церкви вместе с утварью по проекту требовалось 11 тысяч рублей.
«Кроме ранее жертвовавших организаций и частных лиц, деньги выделили Волжско-Камский и Русский для внешней торговли банки, а также российский император Николай II». На «окончательное устройство» этой домовой церкви он пожертвовал 1500 рублей. Известно, что по взаимному соглашению с супругой, императрицей Александрой Феодоровной, половину средств, выделяемых из казны на содержание царской семьи, они тратили на благотворительные дела в разных уголках империи. В грозном военном 1915 году император Николай II пожертвовал «от Монарших щедрот» деньги на несколько церквей Уфимской епархии. «На окончательное устройство церкви при училище глухонемых в г. Уфе 1500 руб.; на ремонт церкви в с. Верхне-Троицком Белебеевского уезда, 1000 руб.; на окончательное устройство церкви в пос. Георгиевском Белебеевского уезда, 1000 руб., и на постройку церкви в д. Калейкиной, Мензелинского уезда, 500 руб.»…

Училище в годы первой мировой войны. Военный лазарет
Воспользоваться новыми помещениями училищу глухонемых не пришлось. Шла война. Многие церковные учреждения, монастыри добровольно принимали раненых. Училище глухонемых, как говорится в отчете за 1914 год, считая себя обязанным участвовать в деле помощи раненым защитникам Отечества, предложило Всероссийскому земскому союзу занять мастерскую, женское отделение и квартиру директора. Земский союз принял предложение, и в училище был открыт лазарет на 94 койки. Мастерские были переведены в помещение для склада леса, женское отделение (12 девочек) и квартира директора — в соседний с училищем дом священника. Настоятелем Крестовоздвиженской церкви в это время был священник Н.Люперсольский.
Для нужд лазарета в здание был проведен водопровод, до этого воду приходилось привозить на лошади за версту.
Не забывали в годы войны о нуждах церковного просвещения. В. Буравцов указывал, что в ноябре 1916 года на средства Восточно-русского культурно-просветительного общества была открыта в Крестовоздвиженском приходе воскресная школа, ее посещало до 60 учащихся.

Преподаватели училища и его попечители.
Круг единомышленников
С годами рос преподавательский состав училища, представляя собой дружную семью единомышленников, работавших вместе долгие годы, и передававших свою профессию своим детям. Здесь возникали целые учительские династии, связанные с училищем глухонемых. У отца Николая Котельникова и его супруги оба сына стали работать в училище: если старший сын, Михаил, сменил его самого на посту директора и законоучителя, то младший, глухонемой Николай, окончив училище, преподавал там позже столярное дело.
Рос и круг попечителей училища, хотя его основной состав был из года в год неизменным. При разности их положения в обществе, было в них нечто общее. Недаром отец Николай Котельников, перечисляя членов попечительства, с великой благодарностью называл их всех тружениками. Это высокая похвала в его устах. Большая часть из них отдавала несчастным детям не излишки своих доходов, а в трудное время делилась с ними самым необходимым.
Помогали училищу глухонемых многие замечательные граждане нашего края. Среди них Н.К. Блохин, А.Г. Вольмут, М.А. Степанов-Зорин, Е.П. Ляхова, И.П. Райский, Н.П. Зарубин, В.П. Владимиров, Н.А. Гурвич, Н.А. Заварицкий и другие…

Священномученики Андроник (Никольский), Мефодий (Красноперов), Евграф (Еварестов). Приход советской власти в Уфе и училище глухонемых
Из года в год среди попечителей училища повторяется имя Андроника (Никольского), освящавшего здание училища глухонемых, сперва архимандрита, потом епископа Киотоского, когда он служил в Японии вместе со святителем Николаем (Касаткиным), а затем архиепископа Пермского, одного из главных деятелей поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 годов…
Среди попечителей училища был деятельнейший и добрый архимандрит Мефодий (Красноперов), сменивший на посту ректора Уфимской духовной семинарии сурового, ревностного Андроника (Никольского). Духовная семинария находилась в 15-20 минутах ходьбы от Крестовоздвиженской церкви. Но дело было, наверное, не только в близости этого расстояния. Здесь была близость духа. Отец Мефодий часто бывал в училище глухонемых. Неизменно бодрый с учащимися, духовными чадами, отец Николай делился своими горестями и тревогами с отцом Мефодием (Красноперовым). Именно архимандрит Мефодий отпевал и Т.П. Козлова, и протоиерея Николая Котельникова.
Архимандрит Мефодий (Красноперов) впоследствии стал епископом Петропавловским и Акмолинским и был убит в 1919 году, пытаясь остановить кровопролитное столкновение крестьян с красноармейцами во время крестьянского бунта. Он был прославлен в лике святых как священномученик, так же как и архиепископ Андроник (Никольский), обличавший гонителей Церкви и казненный за это большевиками в Перми в 1918 году, как и протоиерей Евграф Еварестов, расстрелянный после отступления белых в Уфе — в 1919-м….
Трагической была судьба многих других попечителей училища глухонемых. В 1918 году при отступлении большевиков вниз по Белой была взята с собой баржа с уфимскими заложниками, среди которых было «много уфимских общественных деятелей различных направлений», дворяне, купцы, учителя, священники… Там был и лидер Уфимского отделения Союза русского народа Г.А. Бусов вместе со своим сыном. Бусов был тем самым строительным подрядчиком, который распорядился в неспокойном 1905 году бесплатно сложить кирпичное здание мастерских для училища глухонемых, сократив этим их долги на 1500 рублей. Впрочем, он много занимался благотворительностью.
Г.А. Бусов оказался среди уцелевших заложников, которые после издевательств и казней десяти из них смогли вернуться в Уфу. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Повсеместно в России пришло время мученичества за веру, борьбы большевиков с религией, уничтожения храмов.
Много трагических перипетий было в истории и Крестовоздвиженской церкви…
В здании училища глухонемых во время гражданской войны сделали «Тифоотделение 106 эвакогоспиталя», лечили там и венерических больных. После многочисленных просьб родителей глухонемых детей восстановить училище, в 1920 году сделали в этом здании государственную школу №30, школу-интернат для слабослышащих детей. В здании мастерских расположился клуб Нижегородского райкома партии, претендовавший на здание училища после ремонта. Пережили учащиеся и голод, и холод. Но школа смогла сохранить, в основном, прежний состав преподавателей и добрые традиции обучения училища глухонемых.

Спустя 100 лет
Школа №30 просуществовала в этом здании до 90-х годов, потом, из-за аварийности помещений, она была переведена в Черниковку. И там на стене в школьном музее есть портрет основателя школы, протоиерея Николая Котельникова.
Здание, перезимовавшее с выбитыми стеклами, в аварийном состоянии было возвращено Церкви. На чердаке нашли массивный резной аналой с надписью, вырезанной на подставке в виде развернутой книги: «Икона, писанная покойным настоятелем Крестовоздв. церкви Николаем Алексеевичем Котельниковым». Для какой иконы был сделан этот аналой, еще неумело, но с большой тщательностью и любовью, боюсь, что мы уже не узнаем. Может быть, это была икона святителя Николая Мирликийского, чью помощь так часто ощущал батюшка в своих трудах, или икона Божией Матери, Иисуса Христа… Отец Николай смог передать свою любовь к Богу глухонемым детям, и их, находившихся в «полуживотном состоянии», воспитал настоящими людьми, знающими чувство любви и благодарности.

Теперь, спустя 100 лет, открывая дореволюционную периодику и архивные документы, поражаешься количеству хороших людей и поступков в те времена, когда порядочность была нормой жизни общества. И вспоминаются слова режиссера Марка Захарова о том, что сейчас нам «нужна борьба за совесть, знакомую с заповедями Христа».

История маленькой Крестовоздвиженской церкви и училища глухонемых на уфимской окраине оказалась связана со многими славными именами нашего Отечества и не менее достойными судьбами безвестных тружеников на ниве Христовой.

Когда отца Николая Котельникова чествовали на 20-летии его служения в Церкви, он сказал, поблагодарив своих «соработников за преизбычествующую любовь»: «Не вижу за собой никаких дел или подвигов свыше тех, которые я по долгу совести должен был исполнить… Не могу не приветствовать эту любовь как могучую силу в наших общих трудах… для тех бедных, несчастных, обездоленных людей, среди которых мы живем…»
Он считал, что «помогать ближнему в несчастии, оказывать помощь нуждающемуся — это не только требование христианской религии, а прирожденная потребность человека, доставляющая ему удовольствие, отраду…»
И, несмотря на все трудности, тяготы бытия, он и его соработники смогли прожить счастливую жизнь, наполненную любовью…