ГАРНИЗОН

Геннадий ШЕВЕЛЕВ, историк

Как и всякий крупный губернский город Российской империи Уфа имела свой гарнизон, т.е. воинскую часть, на постоянной основе располагавшуюся и несшую службу в городе и его окрестностях. В маленьком уездном городке это могла быть «инвалидная рота» из солдат-ветеранов, а в столице целая гвардейская дивизия. В Уфе, насчитывавшей на рубеже 19-20-го веков около 60 тыс. жителей, как правило, дислоцировалось не боле е полка пехоты, хотя было время, в16-17 веках, когда из «воинских людей» состояло почти все население города-крепости.

Впрочем, к началу 19-го века здесь располагался всего лишь гарнизонный батальон; тут же временами стояли на постое драгуны и казаки, а в годы Первой Мировой войны – более 10 000 солдат учебных «запасных» полков. В разные периоды истории в Уфе располагались воинские части, носящие имя города: сначала здесь дислоцировался стрелецкий полк, потом был сформирован императором Павлом знаменитый Уфимский мушкетерский (впоследствии, пехотный) полк, прославившийся в Отечественной войне 1812 года. И здесь же, незадолго до Первой Мировой войны «родился» 190-й пехотный Очаковский полк, прошедший ее под началом самого Лавра Корнилова, ставшего впоследствии «иконой» Белого движения России. В годы Гражданской войны в Уфе были сформированы многие воинские части как белых, так и красных (например, целая Уфимская дивизия в войсках адмирала Колчака).
В более позднее советское время у нас так же стояли гарнизонами различные воинские части (в/ч, как принято говорить), но о них в то время, как правило, мало, что говорилось, ввиду четкого соблюдения «режима секретности», временами доходившего до абсурда. Мы, жители Уфы, мало что знали о находящейся в городе Школе Младших Авиационных Специалистов (всем известный ШМАС), об инженерно-саперной и зенитно-ракетной частях, расположенных в Алкино и куда были приписаны многие из уфимских «запасников». Чуть больше мы знали о вертолетном училище в Затоне, существовавшем у нас некоторое время с 1987 года, но фактически ничего не знали об Уфимском пехотном или пулеметном училищах времен Великой Отечественной. Что составляет уфимский гарнизон ныне, к сожалению, тоже мало кому известно, хотя многие слышали о 29-ом отряде спецназа, об отряде «Святогор».
Увидеть на улице военного человека уже становится редкостью – численность Вооруженных Сил России резко упала в результате всевозможных «реформ» и изменений стандартов. Да и сами вооруженные конфликты того и гляди перейдут в виртуальную область, в которой даже полный инвалид, способен стать «супером».
А когда-то, всего лет 90 назад, положение было иным. – любой горожанин мог показать, где расположены гарнизонные казармы, кто и чем командует, когда проводятся полковые праздники и пр., пр., пр. Воинов-красноармейцев даже на соцсоревнование могли вызвать; а те в свою очередь, становились «шефами» какой-нибудь школы или детдома. Иначе говоря, РККА (Рабоче-крестьянская Красная Армия) теснейшим образом взаимодействовала с общественностью и – наоборот. Применительно к Уфе, например, это выразилось в том, что в 1922-м году у нас широко отметили 4-хлетие создания 81-го (97-го) пехотного полка, входившего в состав гарнизона.
Вообще-то, в Уфе на тот момент, числилось порядка 15-ти воинских частей и учреждений различного назначения, в каждой из которых имелся свой политработник-комиссар; например, уфимская конвойная команда, численностью в 110 человек и занимавшаяся сопровождением арестованных по железной дороге. Или «12-е командные пехотные курсы им. Уфимского Горсовета», набиравшие контингент из местных уроженцев в возрасте от 17-ти до 32-х лет — эти курсы пользовались популярностью, тем более, что в течение всего года обучения курсантам гарантировалось не только обмундирование, но и усиленный паек, что было немаловажно по тем голодным временам.
Изо дня в день в местной прессе, в рубрике «Страничка красноармейца», печатались заметки и статьи по истории «97-го Уфимского Краснознаменного стрелкового полка», о его буднях, достижениях и проблемах, например, о плачевном положении с обувью, или о сущности процесса «ликбеза» (ликвидации безграмотности). Так, что, местные жители довольно много знали о своем гарнизоне, тем более, что ни один городской праздник, ни одно торжество не обходились без участия бравых парней в буденовках, ну, а армейский духовой оркестр и вовсе был «центром притяжения» — и на 7-е ноября играл, и на Первое мая, и в парках на танцах… Не маловажно было и то, что в 1922 году полк отмечал третью годовщину награждения орденом Красного знамени, высшим знаком отличия Советской России, и это был праздник, без преувеличения, для всего города.
В уфимских газетах полк именовался «Уфимским», но было ли это его официальным названием, как в царское время «Уфимским» был 106-ой пехотный полк, а 190-й – «Очаковским», или это было лишь следствием его размещения в нашем городе, не ясно. Однако печаталось его наименование с заглавной буквы, а это дает повод считать, что тут дело не только в местоположении, хотя исторически полк имел мало общего с Уфой, чего, впрочем, никто и не скрывал. Общей была судьба, общей была история, общей была Гражданская война…
97-й стрелковый полк Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) был сформирован в декабре 1918-го года. Впрочем, тогда он был «81-ым стрелковым имени тов. Подвойского полком» и костяк его составляли красные партизаны далекой Черниговщины (кстати, именно там, в 1943-ем, погиб генерал М. Шаймуратов!), что и обусловило наличие для него в качестве противника немцев, белогвардейцев генерала Деникина и «жовто-блакитных» националистов Петлюры. Командовал им «тов. Чужихин» — про «краскомов» тогда было принято говорить просто, без «старорежимных чествований», тем более, что они зачастую не назначались, а просто выбирались из числа наиболее авторитетных и опытных бойцов. Так же говорилось о красных офицерах и в революционной прессе того времени, хотя сам термин «офицеры» считался «контрреволюционным» и, соответственно, не использовался…
В тяжелых боях под шахтерской Юзовкой (ныне – Донецк) в Екатеринославской губернии (а Екатеринослав теперь — это Днепропетровск), в феврале 1919 года полк принял «боевое крещение» но потерял подряд двух своих командиров – новым командиром стал «тов. Кабанов». Под его началом 81-й полк, отходя под напором деникинцев на север, принял в свои ряды «отряд тов. Шкуро», численностью в 400 человек. Вряд ли этот Шкуро был тем самым, знаменитым белым казачьим генералом, скорее всего это был просто его однофамилец, тем более, что вскоре он был ранен и покинул полк. Но перед этим был тяжелый переход в район Курска (как раз началось самое мощное, но, увы, и последнее наступление Добровольческой армии на Москву); там полк был окружен и был вынужден прорываться к своим с боем; затем он сражался под Орлом. Тогда войскам генерала Деникина оставалось до Москвы совсем немного, несколько часов на поезде и все! но это были уже крайние пункты мощного некогда порыва белых – их силы таяли в непрерывных боях. А осенью пришел черед наступать Красной армии.
Однако 6-го ноября 1919-го года у города Старый Оскол 81-й полк оказался на острие контрудара конного корпуса ген. Мамонтова, который бросил всю свою конницу в рейд по тылам советских войск. У хутора Косых 81-й полк подвергся массированной атаке превосходящих сил врага, но с честью выдержал натиск и даже перешел в контратаку. Внезапным ночным ударом он разбил один из мамонтовских полков, захватив при этом штаб самого генерала. Впрочем, Мамонтову тогда повезло.
За доблесть и мужество, проявленные в этих боях, 6-го декабря 1919-го года 9-я стрелковая дивизия, в которую входила 27-я бригада, состоявшая из 79-го, 80-го и 81-го стрелковых полков, была отмечена за отвагу, проявленную в боях с деникинцами, а 81-й полк от имени Моссовета был удостоен высшей награды Советской Республики – ордена Боевого Красного знамени! После этого полк был влит в состав ударной группы под командованием Семена Буденного и 8-го января 1920-го года принимал участие во взятии Таганрога, а в марте — Ростова-на-Дону.
Однако в конце марта 20-го года во время боев на Кубани, ослабленный потерями и вспыхнувшей эпидемией тифа, полк снова попал в окружение. Он отбил несколько атак белой кавалерии при поддержке бронетехники, но был, в конце концов, разгромлен под станицей Новоминской. Во время этих боев прославился своим подвигом знаменщик Щербаков; когда офицерский отряд напал на штаб полка он сумел вынести знамя из огня, спрятал его в стогу сена и четверо суток неотступно его оберегал, пока не пришла помощь. Остатки полка были выведены на переформирование, а в июне 81-й полк вновь возрождается, приняв пополнение из «заградотряда тов. Дедюкина» в 9-й армии. В августе 1920-го года полк сражался с отрядами донских казаков полковника Назарова и с десантным корпусом генерала Улагая на Кубани.
Затем, вновь Юзовский промышленный район, где, вся 9-я стрелковая дивизия, в которую входил и 81-й полк под началом «комполка тов. Шереметьева», 2-го октября 1920 –го года, прямо с марша бросается в бой с прорвавшимися частями генерала Врангеля. 42-я бригада разбита, 7-я кавалерийская дивизия отступает, но бойцы 9-й дивизии восстанавливают положение несмотря на жестокий огонь вражеских бронепоездов. В результате – враг остановлен и отброшен, а 9-я дивизия, удостаивается «Красного Орденского знамени» за отличия в бою. Трудно сказать, что такое «орденское знамя», но, скорее всего, это было наградное боевое знамя, являвшееся в те времена одним из высших коллективных воинских отличий РККА – в дивизии Чапаева, например, подобными знаменами были отмечены все полки.
Гражданская война, между тем, заканчивается, красные теснят неприятеля и 81-й полк завершает свой поход участием во взятии города Керчь. Однако еще остаются совсем не лояльные к Советской власти сепаратисты и националисты Кавказа и в первую очередь, меньшевистское правительство Грузии, которое, чувствуя, как уплывает из рук власть, сделало ставку на турецких и английских интервентов. В феврале – марте 1921-го года начался «Кавказский поход» Красной армии против грузинских сепаратистов и спровоцированных на восстание горских племен – 81-й полк вновь отличился, взяв неприступный горный аул Гурдали.
На Дальнем Востоке война будет продолжаться еще целый год, но здесь, в европейской части России, жизнь постепенно переходит на мирные рельсы, хотя забот в разрушенной стране отнюдь не убавилось – в Поволжье свирепствует голод, люди гибнут от «испанки» (это разновидность гриппа) и тифа. 81-й стрелковый полк перебрасывают в Пензу и переименовывают в 289-й стрелковый: под этим номером осенью 21-го года полк переводят в Оренбург, где с февраля по апрель 1922-го года он гоняется за «бандами Серова». 22-23-го мая в воинскую часть прибывает «главком Советской республики» Каменев и «находит ее блестящей!». После этого полк становится «97-ым стрелковым» и перебрасывается в Уфу, где его ряды были пополнены за счет личного состава 200-го стрелкового полка.
А спустя всего полгода, 6-го декабря, вся Уфа вместе с 97-ым стрелковым полком отмечала знаменательный юбилей – третью годовщину со дня награждения его Московским Советом Рабочих и Крестьянских Депутатов (МСРКД) орденом Боевого Красного знамени за боевые отличия на Южном фронте. Красноармейцы хорошо подготовились к празднику – отремонтировали казармы, в которых поселились после летних лагерей, заготовили топливо на зиму, запаслись продуктами, что в условиях голодного времени было не так просто осуществить. Но хорошо, что помогли шефы, а их у новой воинской части оказалось немало и среди них такие организации, как Башцентросоюз, Башгут, Башсовнарком, Горсовет (в те времена любили такие сокращения) и др. Короче говоря, это был праздник для всего города.
Все началось утром 6-го декабря с традиционного военного парада. Парады в Уфе, как правило, проходили в центре города в районе нынешних улиц Ленина и Коммунистической, так что и этот парад скорее всего прошел там же. Потом состоялся митинг, а в 15 часов – торжественное заседание в полковом клубе, совмещенное с праздничным обедом, на котором присутствовали почетные гости, причем, не только те, кто шефствовал над полком, но и те, над кем шефствовал сам 97-й полк. А таких тоже хватало, ведь в предыдущую голодную осень 21-го года по всей Красной армии прошла «противуголодная компания»; все командиры и красноармейцы делали отчисления от своих пайков и жалованья в пользу голодающих Поволжья, и в первую очередь в пользу детей. Так было по всей стране. А в Башкирии 7-го ноября 21-го года в торжественной обстановке были открыты так называемые «красноармейские детские дома», в которых нашли приют 550 детей.
Надо отметить, что помощь шефов была, по тем временам, весьма серьезной и не только моральной, хотя современному человеку она может показаться несколько не обычной; «Рупвод» дал 50 гимнастерок и 50 брюк, 50 пудов керосина, 8 пудов и 28 с половиной фунтов мыла; «Башцентросоюз» выделил 1000 аршин бязи, 10 пар ботинок, 11 с половиной фунтов суровых ниток и 6 (!) цветных карандашей. ОТ Горсовета поступило 5 пудов сухофруктов, а Башсовнарком вручил командиру полка 100 электролампочек и 25 тысяч рублей. И это было еще не все! Таким образом, лозунг «Народ и армия — едины!» осуществлялся в полной мере.
Открыл торжество «комполка -97» Шереметьев, рассказавший о значении праздника, об истории полка, о том, что полк обещает «выполнить надежды местной власти» и о многом другом. С ответным приветствием выступил председатель Башсовнаркома Халиков, традиционно коснувшись темы международного положения Советской республики. А потом были приветствия и пожелания от работников уфимского депо, профсовета, обкома партии, шефов и подшефных… Короче говоря, было сказано много красивых и проникновенных слов в адрес героических красных бойцов.
После перерыва состоялась торжественная часть, в ходе которой «в почетные красноармейцы были приняты тов. Халиков, Паршин, Кузнецов, с преподнесением им Грамот и качанием». Вот такие, простые и незатейливые нравы бытовали в те времена – главу правительства качали! Чествовали также и рядовых бойцов, «героев Серовского похода» (надо полагать, тех, кто отличился в стычках с головорезами тогдашнего «полевого командира» Серова в оренбургских степях) – в награду им вручали полный комплект новенького обмундирования. А это, по тем временам, было немалой ценностью – помните, как гордился своими «красными революционными шароварами» герой кинофильма «Офицеры»?
Затем был обед, чай и, самое интересное, спортивные выступления и художественная самодеятельность – поставленный силами красноармейцев спектакль «Безработные». Сделать это оказалось не так уж сложно – талантов, судя по всему, хватало, о чем говорил хотя бы тот факт, что в полку действовало несколько кружков и среди них не только драматический, но и научно-политический, военно-политический, спортивный и даже сельскохозяйственный, объединявшие в своих рядах до трехсот красноармейцев; только в драматическом кружке состояло 60 человек (в том числе 12 в татаро-башкирском отделении). И свои «журналисты» были — писали не только в родную стенгазету «Мысли красноармейца», но и регулярно поставляли материалы в уфимские газеты: сам комполка-97 не брезговал! Тем более, что с неграмотностью в полку боролись по-революционному беспощадно; как раз накануне, 29-го ноября, состоялся очередной выпуск полковой «Школы неграмотных» — из 25 экзаменуемых 19 прошли испытание на «удовлетворительно», а шести предстояла «переэкзаменовка».
Празднество продолжилось и на следующий день, 7-го декабря. На этот раз красноармейцы устроили «вечер вопросов и ответов» и показали инсценировку на весьма актуальную тему «Суд над НЭП» — Новая Экономическая Политика работала еще чуть больше года, нравилась далеко не всем и кардинальных перемен к лучшему, пока что, не принесла, зато было что «обсудить». Кроме того, были организованы выступления по истории полка и стенгазета, с описаниями подвигов «красных героев на фронтах Гражданской войны». Короче говоря, празднество получилось на славу и надолго запомнилось уфимцам: даже стихотворное посвящение юбилярам было помещено в уфимской газете «Власть труда». Впрочем, это не повлияло на решение властей в самое ближайшее слить полк с уфимскими командными курсами.